Алтайский край часто называют житницей Сибири. На то есть причина – это самый крупный аграрный регион России и крупнейший производитель зерна в стране. Здесь получают пятую часть сельскохозяйственной продукции Сибирского федерального округа. Бесконечные золотые поля с пшеницей, подсолнухами и гречихой – стандартная картина.

Пожалуй, самый известный продукт Алтайского края – мед. В 2015 году он стал брендом наравне с нарзаном и пармезаном. Роспатент официально зарегистрировал "Алтайский мед" в качестве географического наименования. В предгорьях Алтая растет огромное количество растений, многие из которых – лекарственные. Поэтому местный мед ценится далеко за пределами России. Мы побывали на пасеке, чтобы понаблюдать за тем, как получается алтайское жидкое золото, и узнать, в чем его особенность, у пчеловода Александра Потапова, который занимается медом больше 20 лет.

Его пасека с говорящим названием "Приветливый улей" действительно очень дружелюбная. Сюда может приехать любой желающий. Если, конечно, найдет. Пасека спряталась среди полей, засеянных гречихой и дикорастущими травами. Александр Потапов в белом костюме, напоминающем скафандр, обходит разноцветные улья. Ему помогает дочка и внук. Рядом прыгает кролик. В воздухе пахнет цветами и медом. Пасечник снимает головной убор с сеткой и улыбается нам блестящими зубами.

"Какие медоносы – такой и мед. У нас в округе около 40 медоносных трав и деревьев. Здесь есть почти все: верба, клен, акация, донник, гречиха, репей, рапс, душица, синяк, дягиль. Где еще встретишь такое разнообразие? Только на Алтае. Таких лугов и трав, как у нас, нет даже в Альпах.

Приехал я в Алтайский край из Казахстана, где прожил 17 лет. Тогда я страдал от постоянной изжоги. Все время ходил с содой. Мне посоветовали местный мед. Так по ложке ел каждый день. Знаете, изжога прошла. У меня и сердечко побаливало. А теперь вообще о нем не вспоминаю. Природа меня вылечила. И алтайский мед. Даже пчелиный гул меня успокаивает, благотворно влияет на нервную систему. Летом вечерком вытаскиваю кресло, ставлю посреди пасеки и слушаю, как пчелы перерабатывают нектар. Этот гул – как медитация. Сижу, наслаждаюсь.

Лет 20 назад я почувствовал резкую потребность заняться пчеловодством. Вообще по профессии я разнорабочий. Чем я только не занимался. Окна и двери делал, работал на сварке, на кузне, был штукатуром и каменщиком. Всему можно научиться – было бы желание. Так и с пчелами. Захотел пасеку. Но меня никто этому не учил. Почитал литературу, купил пчел – так потихоньку и научился.

Я это место искал четыре года. До этого перевозил пасеку в разные регионы, в горы ездил. Изучал, где какие медоносы растут. А потом приехал сюда, привез пчел. Им здесь понравилось. Как будто это место ждало меня. Я здесь уже 15 лет. Тут раньше болото было. Пришлось воду отводить, насыпать землю. Много работы было. Вначале я взял эту землю в аренду, потом постепенно выкупил. Со временем провел дорогу. Бог с ней, с дорогой, подремонтирую, подсыплю. Главное – мед. Дом построил своими руками. Живем с супругой, дети и внуки нам помогают.

Когда был моложе, возил свой мед на разные конкурсы. Пять лет подряд посещал медовые выставки в Новосибирске, куда приезжали больше ста пасечников из разных уголков страны. Мой мед признавали лучшим среди участников конкурса – по органолептическим и вкусовым свойствам.

Есть такое понятие, как диастазное число. Это основной показатель натуральности и качества меда. Чем он выше, тем лучше мед и тем больше в нем полезных микроэлементов. Это зависит от вида растений, с которых собирался нектар, и от пчел. Действующий стандарт диастазного числа должен быть не ниже 8. Такой мед считается товарным. У моего меда – это число достигает 30–40.

За лето трижды качаем мед. Медосбор начинается с цветения дягиля – примерно в июле, а заканчивается в сентябре, когда отцветает гречиха. Чем хорошо предгорье – здесь дольше период цветения, а значит – и больше меда.

У каждой семьи свой характер. Прямо как у людей. Есть пчелы работящие, дисциплинированные. Бывают и злые. С ними надо вести себя по-человечески. Не мешать работать, не тревожить улей, не стоять на пути – иначе ужалит.

Пчел не надо бояться, их надо любить. Это уникальные создания. А какая у них четкая организация! Солнышко встало – они на работу. Кто отправился за нектаром. Кто улей охраняет. Все расписано как по нотам. А с пчелами я подружился. Правда, не сразу. Пришло с годами. Сразу никак не получалось. А сейчас я понимаю пчел, а они – меня. Надо чувствовать, чего они хотят. Например, года два тому назад весна была холодная, и пчелы быстро съели все запасы. Пришлось отдать весь мед, который у меня был. Улей набился – надо его расширять. Нет королевы – надо подсадить новую. Пчелы ценят заботу. И за это благодарят медом".

На границе Алтайского края и Республики Алтай находится… аномальная зона. Ее видит каждый, кто проезжает по Чуйскому тракту мимо поселка Майма. Между ним, селом Платово и горой Бабырган ученые Института физики Сибирского отделения РАН определили аномальный регион с повышенной грозовой активностью. То есть молнии сюда попадают намного чаще, чем в среднем по региону. За минуту число электрических вспышек здесь может достигать 100 и более раз при норме 15 разрядов за минуту.

Больше всего досталось горе Бабырган. Она хоть относительно невысокая – чуть выше километра, но на многие километры вокруг это самая заметная возвышенность. С 1998 года этот бывший вулкан стал памятником природы Алтайского края. А местные жители издавна считали гору священной.

Помимо молний она притягивает огромное количество туристов. Многие из них оставляли на камнях надписи. Для 55-летнего альпиниста и скалолаза Валерия Данилова, который покорил много разных вершин, Бабырган всегда была самой главной. А когда после длинного перерыва вновь поднялся на любимую гору, Валерий увидел внушительный слой краски и не смог остаться равнодушным. Вот уже несколько лет он убирает гору и пытается отучить людей от вандализма, за что получил прозвище Хранитель Бабыргана. Его инициативу поддерживает Русское географическое общество и хочет этот эксперимент распространить на все вершины, где часто бывают туристы. Мы узнали у Валерия, как ему пришла в голову эта идея, в чем уникальность горы и как она связана с Белухой – высшей точкой Алтайских гор.

"Впервые я оказался на Бабыргане в 1985 году. Я тогда ходил в Горно-Алтайскую школу альпинизма и скалолазания, в которой занимался около десяти лет. Эта вершина мне тогда показалась самой красивой на свете. Я и до сих пор так считаю, хотя много гор повидал. У меня 2-й спортивный разряд по альпинизму.

В молодости часто поднимался на Бабырган. Зимой почти каждую пятницу после работы становился на лыжи и устремлялся к вершине. Там с друзьями проводили выходные, иногда ночевали в палатке. Сейчас каждый поход на Бабырган для меня – это глоток молодости.

Пять лет назад, в 2014 году, после длительной паузы я опять вернулся на Бабырган. Смотрю – там, где раньше был флагшток, сейчас ничего нет. Никто его не восстанавливал. В придачу все скалы вокруг было исписаны. Почему-то люди хотели всем сообщить, что они здесь были. Меня это страшно огорчило. Вот я и решил провести эксперимент – дал людям возможность заявить о своем присутствии, но не на камне, а на бумаге. Вместе с друзьями занесли на вершину ящичек от электрооборудования, который я приспособил для хранения тетради. Написал, что все могут оставить свои отзывы и пожелания.

За это время полностью исписали три тетради. Две хранятся в библиотеке села Советское. Это уже местные экспонаты. Одна осталась у меня. Каких надписей там только не встретишь. А география какая обширная – есть и Москва, и Санкт-Петербург и даже иностранные государства. Можно сказать, что эксперимент удачный. Русское географическое общество уже не первый год очищает скалы Бабыргана от надписей, и с появлением ящичка и журнала новых надписей стало в разы меньше.

Еще с друзьями, тоже бывшими альпинистами, установили шток для флага. Теперь каждый год флаг обновляем – ткань хоть и крепкая, но быстро изнашивается из-за постоянных ветров, дождей и солнца. На флаг я пустил свою старую проверенную палатку. Она была со мной во многих походах. Даже на Белухе стояла, когда лет 25 назад я впервые покорил самую высшую точку Алтая. А потом палатка долгое время пылилась на чердаке, пока частично не сгорела во время пожара. Вот и пригодилась.

Бабырган – царство ветра и скал. Гора действительно притягивает молнии. Я их часто видел здесь, особенно шаровые. Помимо электрической аномалии на Бабыргане есть еще одна – амурная. Гора притягивает к себе не только молнии, но и влюбленных. В 1999 году я пригласил будущую жену на первое свидание не в кафе или клуб, а на Бабырган. Вот растим теперь с ней двоих прекрасных дочек. Мой друг тоже пригласил свою девушку на вершину – они тоже поженились, нарожали ребятишек и живут счастливо.

Сейчас стараюсь бывать на вершине 4–5 раз в год. Привожу ее в порядок. Это как с деревом: посадил – значит, ухаживай. Ежегодно с друзьями меняю флаг. Знаете, а ведь стало намного меньше надписей. Мой эксперимент поддержало Алтайское отделение РГО. И теперь они хотят установить такие ящики на других вершинах региона, чтобы там было чище".

Алтайская природа давно привлекает туристов. Увидеть красоту этих сибирских мест хотят многие. Но почему-то есть такие люди, которые считают нормальным испортить живописные скалы своим автографом. Они зачекинятся и уезжают, а вредная краска въедается в породу, портя не только эстетическое наслаждение, но и сам памятник природы.

На Алтае встречается все больше гор с отметками вандалов. За последнее время масштаб таких наскальных надписей настолько вырос, что Алтайское краевое отделение Русского географического общества решило начать с этим борьбу. В 2017 году стартовал проект "Чистые скалы – достояние Алтая". Руководитель этого проекта Валентин Смирнов рассказал о том, кто эти люди, которые отмечают свое присутствие, зачем они это делают, а также поведал о том, как возвращает скалам первозданный вид и меняет "первобытный" менталитет россиян.

"Этот проект продлился два года. Он состоялся благодаря гранту губернатора Алтайского края. Мы хотели привести в порядок памятники природы в популярных у туристов зонах отдыха. К примеру, к таким относится особая экономическая зона Бирюзовая Катунь. Это очень популярное место, здесь всегда большой турпоток. Видели бы вы, как тут все было изрисовано.

Степень исписанности четко коррелирует со степенью доступности. Больше меток встречается в тех местах, которые находятся в зоне шаговой доступности от трассы. К примеру, Колыванское озеро. Это зона массового отдыха, куда легко добраться на машине. А вот в горах, куда надо идти пешком, наскального творчества намного меньше.

Больше всего надписей встречается в местах, популярных среди тех, кого я называю матрасно-кемпинговыми туристами. Это люди, которые сели в машину, закинули в багажник арбуз с водкой и махнули на выходные на природу. Как правило, разрисовывают свои, местные. У туристов, которые приехали издалека, такого нет. Во-первых, потому, что у них уровень воспитания другой. Во-вторых, это ж надо с собой тащить краску.

Вообще, у этого явления есть историческая подоплека. В советское время, когда активно развивался туризм, ставить отметки считалось нормальным. Психологически люди это делают, чтобы пометить территорию. Как животные. Тот, кто обозначил свое присутствие, он ведь, может, больше никогда не вернется на это место. Он метку поставил для другого человека, чтобы тот знал, что до него уже здесь были. Многие даже не осознают, что делают что-то плохое. И лишь малая часть вандалов гадит целенаправленно.

В команде работали четыре человека – люди с опытом промышленного альпинизма и спелеолог. За два года мы очистили более 700 надписей. Проанализировали их по почерку и географии и пришли к выводу, что их оставили около ста человек. Кто эти люди? Скорее всего, это подростки, у которых играют гормоны, им хочется выпендриться перед девчонками и друзьями. Все-таки серьезные люди, обремененные семьей и работой, не будут заниматься вандализмом.

В нашей картотеке собралась приличная коллекция надписей. Мы уже даже по почерку определяем, кто их автор. Как это было с Котовым. Нам часто встречалась надпись "Кот" и "Я – Кот". На Катуни такая была, на Колыванском озере. А в одном месте он прокололся, указав геотег. Так мы определили, кто этот человек и где он живет. Он целенаправленно занимается вандализмом, и это, на мой взгляд, уже болезнь.

Были еще "постоянные" вандалы, которые каждый раз оставляли автограф на одном и том же месте на Белокурихе. Под фуникулером есть камень. В прошлом году весной мы его очищали. Он весь был исписан – яркой краской написана фамилия Крючковы и разные даты. Долго мучились с этим камнем. Приезжаем осенью, а тут свежий автограф и дата – 2018. Ну что ты будешь делать? Не лень же людям глупостями заниматься. В итоге мы убрали метку и прикрепили на камень нашу табличку с надписью "Берегите свой край". Может, хоть это их остановит.

На Белокурихе есть гора Церковка, куда ведет фуникулер. Там мы встречали автограф одного и того же человека, сделанный в разные годы. Вандал приезжал сюда каждый год в течение пяти лет и каждый раз делал check-in. А потом перестал. Мы даже пошутили, что, наверное, у него закончились деньги.

Чаще всего встречаются геомаркеры. То есть надписи по типу "Бийск 2014" или "Здесь был Вася". Бывают и романтические надписи – например, "Саша + Маша", "Вася + Вася" тоже были. Попадаются и мемы – например, "Семья Бекетовых". Такую мы видели минимум в трех разных местах в разных районах края. А вот настоящее граффити, которое имело бы хоть какую-то художественную ценность, встречали лишь трижды. И то это была одна и та же команда.

Есть любопытная закономерность: количество надписей связано с развитием внутреннего туризма. После кризиса и санкций активизировался туризм. С 2010 года количество меток увеличилось в разы. За два года мы очистили от надписей территорию площадью около 3200 кв. м. Работали с мая по октябрь. Только в прошлом году занимались "уборкой" скал больше ста дней. Сложно пришлось. Нужно было тянуть и поднимать на горы тяжелые инструменты – перфораторы, шлифовальные машины. Мы убирали надписи алмазными дисками, потому что краска проникает глубоко в поры породы. Из-за этого иногда приходилось стесывать слой до полусантиметра. Но в итоге наш край стал чище".